Посвящается Ирине и Анатолию
* * *
Гуляя под небом неярким,
Волненье стремясь превозмочь,
Я видел, как в скверы и парки
Спускается белая ночь.
Врачуя Исаакия раны,
Ночь облаком белым плыла.
Над храмом звезда Монферрана
Лучами зажгла купола.
Исаакий, войною помечен,
Стоит, не забыв о былом,
Ночь раны блокадные лечит,
Касаясь собора крылом.
Нева отраженья уносит
Дворцов и чугунных оград.
По улице собственной Росси
Идёт вдоль колонн и аркад.
Атланты у стен Эрмитажа,
На бывшем дворцовом лугу,
Как вечно-небесные стражи,
Хранилище муз стерегут.
На Стрелке наяды присели,
В тумане горят маяки,
С Дворцовой взирает Растрелли
На шпиль крепостной у реки.
Оттаяв душой на пирушке,
Послав злопыхателей прочь,
Про «Медного всадника» Пушкин
Читает в безлунную ночь.
Колышется мир нереальный
И светом неярких лучей
Огонь озаряет ростральный
Загадочность белых ночей.
* * *
Цветут у моря мальва и паслён,
И корабли идут в просторе мглистом,
И кажется, плывут контрабандисты
По морю из печоринских времён.
С тех пор прошло уже немало лет,
Но иногда на пристани в Тамани
Печорин появляется в тумане,
Стоит, накинув на себя бешмет.
Его как будто мучает вопрос,
Куда девалась девушка-беглянка,
А может быть, её татарин Янко
С собой в страну заморскую увёз?
Залив крутые горы стерегут,
Утёс, накинув облако на плечи,
У моря тоже ожидает встречи
С волною – на туманном берегу.
Здесь прошлое совсем невдалеке.
На пароходах отбивают склянки,
Порою платье белое беглянки
Мелькает в мираже на Темрюке.
И как тогда, на море ураган,
Девятая волна утёса круче,
За поясом нахмурившейся тучи
На небе месяц, словно ятаган.
Вдали звезда, как огонёк свечи,
С Фанагории виден берег Крыма,
И корабли идут Тамани мимо
На Геленджик и сторону Керчи.
* * *
Я иногда погодою плохою,
Когда весна раскрыться не спешит,
Брожу по лесу просто для души,
Касаясь веток с изумрудной хвоей.
На небе облака, как корабли,
К ним ели поднимаются навстречу,
И цвет зелёный в хвое бесконечен,
Он создан как оправа для Земли.
Так много значит изумрудный цвет,
Для нас привычный и обыкновенный.
И странно, если где-то во Вселенной
Зелёной хвои на планетах нет.
Я на звезду гляжу из-под руки,
Далёким светом душу беспокоя.
А вдруг и там такая же есть хвоя
На елях у какой-нибудь реки?
И от небес не отрывая глаз,
Мне кажется, уж если откровенно,
Что нахожусь порой одновременно
На той звезде и на Земле сейчас.
И я поверить искренне могу,
Когда Земля ночами к звёздам ближе,
Что вдруг на Марсе Брэдбери увижу,
У моря на хрустальном берегу.
* * *
На сквере появляется весна,
Неторопливо, как бы между прочим,
И пусть ещё не потеплели ночи.
Деревья пробуждаются от сна.
Затейливо упали на крыльцо
От холода оттаявшие тени,
И почки пробудившейся сирени
Меняют сквера общее лицо.
Лёд потемнел от напряженья вен,
У стен капелей высохли отметки,
Но старый клён, укутываясь в ветки,
Ещё не верит ветру перемен.
Неделя до сияющей весны,
Всего неделя малая до Пасхи,
Когда листва, касаясь ветра ласки,
Зашелестит на просеках лесных.
Идёт навстречу празднику народ,
Идёт по зацветающему саду,
И верба, белоснежная, как ладан,
Клубится возле храмовых ворот.
И колокольня, празднично бела,
Стоит свечой над храмом Вознесенья,
На Вербное святое воскресенье
Зовут с небес церквей колокола.
* * *
Окраины дремлют,
Всё замерло, кроме
Дыханья деревьев
В раскидистой кроне.
Река созерцает
Пространство над плёсом,
Планеты мерцают
Над тёмным откосом.
Не движется воздух
Над ряской плавучей,
И падают звёзды
Созревшие с тучи.
Слетают, как сливы,
Созвездия в омут,
И в струях залива,
Мерцая, не тонут.
Туманы ночами
Сбиваются в стаи,
Их месяц лучами
Над речкой листает.
Проникла усталость
В цветы на откосе,
Нас млечности парус
В пространство уносит.
Где бездна без суши,
Где путь без обочин,
Где жить будут души
В чернильнице ночи.
* * *
Когда-нибудь в небесной местности
Мы все исчезнем в неизвестности,
Мы все у звёздного величества,
Как капли малого количества.
И наших душ предназначение –
Жить у небес на попечении.
И всё-таки, и тем не менее,
Пусть мы недолгое мгновение
И, несмотря на все пророчества,
Нам вечно жить в мгновеньях хочется.
* * *
Небесное и Чёрное моря,
Зелёные каньоны водопадные.
У Таврии – серёжки виноградные
И, словно губы, алая заря.
Упала с гор Бакальская коса
В пучину моря лентой неширокой
Таврида взглядом синим с поволокой
Разглядывает в море паруса.
А вдалеке, преодолев простор,
Плывёт корабль
сквозь ураганов ярость,
Сменив на мачте жёлто-синий парус
На более надёжный триколор.
Причалы бастионы стерегут,
Старинные и грозные для вида,
И, как Ассоль, ждёт парусник Таврида
На мирном черноморском берегу.
* * *
Зависит всё в Галактике от нас.
Она и мы – почти одно и то же,
И вместе мы, как близнецы, похожи,
В ней синева небес от наших глаз.
Когда затменьем космос нездоров,
Луна на небе выглядит, как брошка,
Вселенная сияет, как матрёшка,
Из разных состоящая миров.
Листвою звёзд Галактика рябит,
Стоят планеты будто бы на месте,
И всё же мы с туманностями вместе
На каруселях кружимся орбит.
И Млечный Путь, как кормчего весло,
В потоках нескончаемых кружений,
Мы держимся за силы притяжений,
Чтоб нас за горизонт не унесло.
Созвездий песнопение звучит,
Гармонии Вселенной не разрушить,
Так нашу плоть удерживают души
Вокруг сердец, мерцающих в ночи.
* * *
Усталость век,
Улыбка, как клише,
На розах снег
И иней на душе.
Ракиты под пургой,
Над снегом – неба тьма,
Есть у тебя другой,
А у меня – зима.
В подсвечнике свеча,
Свет за окно проник,
У ёлки на плечах
Метели воротник.
Сквозь занавески вьюг
В окно струится мрак,
Шагов стихает звук,
Разлука, как овраг.
Исчез с тобою день,
Я вижу сквозь пургу
Твои следы и тень
За ёлкой на снегу.
Я всё простить готов,
Прийти с букетом роз,
Но души у цветов
Холодный снег занёс.
* * *
Рассвет закрашивает тени,
На храм у дома ель похожа…
Я вспомнил, как бродил по Вене,
По берегам Дуная тоже.
Мне вспомнились собора арки,
Я так же часто вспоминаю
Скульптуру Иогана в парке,
Над голубой волной Дуная.
Я помню, как взметнулись строго
До небосвода со стрижами
Все башни Штефана Святого,
Украшенные витражами.
Собор для Вены – старожил,
Стоит в своей гранитной рясе,
Здесь гениальный Моцарт жил
Невдалеке – на Шулерштрассе.
И как величия пример,
Как символ сказочного дара,
Украсил Вену Бельведер,
Признав Моне и Ренуара.
И в продолжение чудес,
Не изменяя вечной моде,
Шумит, как прежде, Венский лес
Под звуки сказочных мелодий.
Так жаль, что Вена вдалеке,
Что вальсы не у нас, а где-то,
И что волна в Москва-реке
Давно не голубого цвета…
* * *
В окне Галактика, как блик.
И свет созвездий переменный,
Как взгляд мерцающей Вселенной,
Как поглотивший бездну миг.
Созвездья в небе не для нас.
И представляя вечность смутно,
Мы все живём сиюминутно
И в жизнь влюбляемся сейчас.
Страстей скрывая наготу,
Прикрыв для заповедей двери,
Мы безнадёжно в догму верим,
Что Вечность кроется в быту.
* * *
Весною тополь к небу обращён.
Его небесный холст интересует,
И он как кистью облако рисует,
Вершиною, безлиственной ещё.
Мать-мачехой обочина пестра,
Слышны ручьёв затейливые звуки,
И вербы в небе согревают руки
У солнечного яркого костра.
Река освободилась от оков,
До неба брызги солнечные взвились
И в звёздные скопленья превратились
Над дымом поредевших облаков.
Встаёт рассвет широкой полосой,
И пусть луна ещё неярко светит,
Её погасит налетевший ветер,
Пропитанный весеннею росой.
* * *
Я красотою поражён
Весной разбуженного леса,
Когда зелёною завесой
Мир поднебесный окружён.
Опять сиреневый прибой
Над садом облаком клубится,
Тюльпан, как розовая птица,
В простор стремится голубой.
Тревожных заморозков нет,
В росе раскрывшиеся листья,
И придают черёмух кисти
Весенней ночи белый цвет.
Скрывает зелени навес
Стволов берёзовые свитки.
И превратились в маргаритки
Созвездья, выпав из небес.
Душой раскрылись лопухи,
Побеги новые на ёлке,
И молний яркие заколки
В причёске светятся ольхи.
* * *
Зарницы в небе пляшут,
Сияний льются краски,
И небо в лунной маске
Глядит на землю нашу.
Глядит на ель и лужу,
На голубей на крыше,
И мы под звёздной нишей
С планетой вместе кружим.
Мы существуем где-то,
В пространстве на откосе,
Порою нас уносит
С поверхности планеты.
И подчиняясь силе,
Неумолимой, вечной,
Мы в облачности млечной
Летим частицей пыли.
Клубимся звёздным газом
В пространстве непрозрачном,
И во Вселенной мрачной
Нас не заметить сразу.
Но под крылом удачи
У тёмного обрыва
Нас свет большого взрыва
Однажды обозначит.
Тогда в потоке света
(Ведь прежде было слово)
Мы превратимся снова
В подобие планеты.
Планета вновь закружит,
Зазеленеет даже.
И будет ель на страже
Стоять у той же лужи.
