* * *
Родился Гоголь.
Нос его был мал.
И не было у Гоголя коляски.
Пока ему рассказывали сказки –
Он о ревизских сказках не писал.
Шинель была, как детское пальто:
две пуговицы, хлястик, сборки,
тепло и сухо,
будто обитаешь в норке,
но звать тебя никак,
и ты – никто.
Прошли года:
стал странен Странник-Гоголь.
…Нос вырос, обнаглел и вышел в чин.
Ужасным сквозняком
наполнились шинели.
И не мигая панночки глядели,
Как вишни созревают
в день один.
ПОРЯДОК СЛОВ
Порядок слов не может быть нарушен.
А буквосочетания
вливаются в распахнутые души,
в их очертания.
Как эти раковины створками своими
ловят звуки?
Зрачки без устали скользят
по Аз и Буки?
Зачем нам механизм такой, кто в нём «технарь»?
Кто выдумал слова,
тома,
букварь?
И почему в тот хитрый плен попасть готов
любой,
кто полюбил
порядок слов?
СЧИТАЛКА
«Камень, ножницы, бумага,
Карандаш, огонь, вода.
Безграничная отвага,
Будь со мной везде, всегда.
Я повергну врагов,
Наломаю дров,
Утешу вдов,
Буду суров!»
Только саблю он достал –
Бог смеяться перестал…
* * *
У осени – морда печального зверя,
Который тайком убегает в нору.
В охотничьи сказки и басни не веря,
Он любит орехи, кору и траву.
Он любит тончайшие перья тумана,
Зелёное с синим, которого мало.
А много становится жёлтого с красным,
И тянет холодным предзимьем опасным.
* * *
Сундук зимы внезапно распечатан.
В нём – холод, темнота
и тысяча причин остаться дома.
Но уже накатан
тот санный путь,
куда пойдёшь
один.
Ослепнув в снегопад, затихли звери,
и солнце не спеша течёт в закат –
там распахнулись облачные двери,
и крылья веток
медленно
парят...
* * *
Начало дождя – это первая капля,
В которой вся сила, и тяжесть, и блеск.
Под гнётом тумана со стуком упала
В пустое ведро из далёких небес.
А может, она вызревала в кустах,
В колючках малины –
как смех на устах?
Лежала в гнезде, как кукушки яйцо,
Пока не упала тебе на лицо.
В МЕТРО
Истоптан мрамор и гранит.
И средь столбов стоячих
Не видно тех Семирамид,
Что восхитят незрячих.
СЦЕНА
Калитка в сад опять открыта.
И там висит запретный плод.
Пройду туда, как Маргарита.
А Фауст рядом подождёт.
* * *
Ворота в небе встали твёрдо,
Пока он плыл вперёд, вперёд.
Он был испуган и дрожал,
Потом бояться перестал
И задремал.
А наверху поставили ворота
Из радужных, блуждающих огней
Над толпами зверей
и лысиной
у Ноя.
НОЧЬ
На тему сонаты La Follia Вивальди
Сама себя почти не слышит
и дышит, как больной
под утро – тише, тише, тише –
на паперти земной.
Она себя почти не видит,
идёт нетвёрдо, наугад.
Ей в спину долго смотрят птицы,
готовя утренний парад.
В ней растворяется весь день,
уплывший навсегда,
и сна медлительную тень
уносит в никуда.
