КОММЕНТАРИИ
...Это тайна одухотворённого тела
Игумен ВЕНИАМИН (НОВИК), САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Существует главный вопрос в жизни каждого человека – это её смысл. Рано или поздно каждый человек вопрошает: «Зачем всё это (работа, учёба, творчество), если всё равно умрёшь?» Позади нас бесконечность, впереди – тоже бесконечность. Между ними – краткий всплеск мимолётного существования.
В вопросе о смысле жизни мимо факта смерти не пройдёшь. К смерти (даже животных!) невозможно привыкнуть, каждый раз её беспощадный в своей неотвратимости факт потрясает. Человеческое общество живёт дольше индивидуумов, но тоже, очень вероятно, в ограниченном времени.
Часто сталкиваясь с предельными вопросами бытия, человек теряется в неопределённых догадках. Точные науки либо молчат, либо обрушивают на него очередные сенсации, которые вскоре забываются; философия и религия говорят слишком образно. Опытных, проверяемых данных нет («оттуда никто не возвращался»), а мистические прозрения отдельных одарённых личностей уникальны и не убедительны для большинства.
Вместе с тем успокоиться человек не может, так как в нём есть семя вечности, или, если хотите, атом вечности. Все религии говорят о том, что жизнь человека не прекращается полностью с его физической смертью. Для светских людей – это психологическая иллюзия, а для людей верующих – это реальность.
Когда-то человек был не только потенциально, но и актуально бессмертным – в раю. Глубинная память об этом живёт в любом человеке. Ведь грехопадение, согласно библейской традиции, и породило смерть, которая представляет собой разлучение души с телом. Умом человек понимает, что когда-нибудь умрёт, но в то же время ему интуитивно (и не напрасно!) кажется, что по большому счёту именно с ним этого не случится. Дети, например, вообще не боятся смерти.
И настоящий ужас перед бренностью жизни появился в человеческом сознании далеко не сразу. Это стало возможным лишь при развитии (причём в значительной степени благодаря христианству) персоналистического самосознания. В мироощущении людей стали всё больше укореняться представления о вечности и бесконечности. Ничто конечное, временное уже не может удовлетворить человека.
Линейное, необратимое время, порождённое христианством, не имеет ничего общего с круговоротом языческого «вечного возвращения». Примитивно натуралистическое объяснение нормальности, естественности физической смерти через всеобщий природный круговорот рождений и умираний перестаёт утешать. Разговоры о великих свершениях, якобы сохраняющихся в памяти благодарных потомков, начинают казаться жалким лепетом. Подавляющее большинство когда-либо живших людей сейчас прочно забыто. Однако человек как бы уже вкусил вечности, и в его душе нарастает тревога: «Не теряю ли я что-то очень важное?»
Связь между конечным и бесконечным, которая так мучает нас, устанавливает только вера. Основным вопросом любой религии так или иначе является преодоление смерти. Издавна в человечестве существует глубинная интуиция, что с физической смертью жизнь души вовсе не завершается.
Современный обезбоженный человек всеми силами старается не думать о смерти, он упорно избегает даже мысли о том, что его земное существование когда-нибудь прекратится. И лишь в предельных, как их определяют философы, «пороговых состояниях» (например, на отпевании близких ему людей) он начинает вынужденно производить переоценку ценностей, как это, скажем, произошло в очерке, послужившем предметом нашей полемики.
В христианстве вопрос о преодолении смерти решается в радикальной форме. Неслучайно Гегель назвал христианство «абсолютной религией». Огненные слова Христа «Верующий в Меня, если и умрёт, оживёт» (Ин. 11,25), апостола Павла: «Не все мы умрём, но все изменимся» (1Кор. 15,51), Иоанна Златоуста: «Никто же да не боится смерти, так как смерть Христа нас освободила. Воскрес Христос и жизнь жительствует» – продолжают тревожить сердца людей, побуждают читать, перечитывать, понимать Евангелие.
Смерть, как и рождение, есть некое прикосновение к вечности. Православные подвижники, которые являются примером для нас, ощущали удивительный восторг от приближения смерти. Тайна христианства – это тайна одухотворённого тела, вырывающегося из цепи природного круговорота. Как говорится в одном богослужебном тексте: «Благодарим Тебя за то, что Ты привёл нас из небытия в бытие».
Вечность ощущается христианином не как то, что может иметь место когда-то в будущем, но – здесь и сейчас. Вечность нельзя приобрести, в ней можно только быть. Смерть может быть побеждена ещё до наступления физической смерти. И путь к этому только один: быть в Истине, точнее говоря, в воплощённой Истине – Иисусе Христе.
Истину недостаточно знать, в ней нужно пребывать постоянно. Ибо истина в христианстве – бытийствует. Она представлена в форме не ЧТО, а КТО. Умирающий христианин не просто умирает согласно биологическим законам, он преодолевает их, умирая во Христе, чая будущего воскресения с Ним.
Острый персонализм христианства, серьёзное отношение его к телесности придают ему такой же остро экзистенциальный характер и делают его особенно близким современному человеку. Причём христианство свидетельствует не только о воскресении человека во плоти, но и о посмертной его участи, о его судьбе в вечности.
А эта судьба, в свою очередь, определяется не только мировоззрением человека, но и его делами. «Со страхом и трепетом совершайте своё спасение», – говорит апостол Павел (Фил. 2,12).
С атеистическим нулём в голове умирать трудно.
Между прошлым и будущим
И всё же, не торопясь сводить эти две точки зрения к какому-то итогу (да и возможен ли он в этом длящемся столетиями споре?), хочется отметить одну, общую, как нам кажется, тенденцию и для верующих, и для атеистов: осознание конечности своей жизни отнюдь не всегда «парализует волю, иссушает душу, гнетёт сердце». Ведь как бы ни был человек погружён в мир сиюминутных, драматических чувств, он остаётся в сложной системе своих связей с окружением, с близкими людьми, с опытом прожитой жизни.
Да разве само осознание конечности земного пути (в каком бы возрасте оно не пришло) не потрясает душу желанием стать лучше, чище, умнее, добрее, чтобы оставить о себе память как частицу (пусть – микроскопическую!) своего социального бессмертия?..
Разве не так?..
Отдел «Общество»
gam@lgz.ru, mazurova@lgz.ru
Обсудить на форуме
